– Полегчало? – донесся слабый голос.

Олег понял, что спрашивают его: Таргитай слышит и чувствуетменьше, чем камни, на которых лежит.

– Куда уж лучше, – прохрипел Олег. – Ну как, прибил Ящера?

– Не. Тебя хотел усадить получше, чтобы ничо не пропустил…Готов?

– Совсем готов, – согласился Олег. – Можно закапывать.

Послышался шорох, треск камней. Что-то заскрипело. Веревканатянулась, дернула. Олег не сдвинулся.

– Мрак… не дури. Ползи сам.

– С чего бы?

– Авось до чего-то доползешь. Меня оставь. Я уже труп.

Его не дергали долго, Олег решил уже, что Мрак обрезалремень, но потом потянуло снова. Похоже, оборотень просто терял сознание, асейчас вынырнул снова.

– Дурак… – донеслось слабое. – Тебе бы миску борща горячего…И все лечение.

Мрак полз, уже не поднимая головы. На спину давила гора,Таргитай отяжелел. Останавливался часто, терял сознание. Но даже и вбессознательном полз, ударялся головой о камни, вслепую обходил, полз…

Однажды ощутил, как ремень, на котором тащил неподвижноговолхва, ослабел. Не в силах даже выругаться, вывернулся из-под Таргитая,оставив между камнями, пополз обратно.

Пальцы нащупали обрезанный ремень раньше, чем увиделислезящиеся глаза. В дымном воздухе, где возникали и тут же пропадали смутныефигуры, он не мог ощутить ничего и ничего не видел, не слышал.

Все-таки выругавшись в полном бессилии, потащился по кругу.Он сделал третий круг, все расширяя и расширяя поиск, когда наткнулся нанеподвижное тело.

– Дурак… Скотина…

Волхв явно пытался уползти подальше, чтобы Мрак не отыскал,но потерял сознание слишком быстро. Мрак, отгоняя темные волны, захлестывающиесознание, снова привязал Олега, ударил по лицу, сам едва не упав от этогоудара.

– Не спи… не спи…

– М-м-м… Мрак… не мучай…

– Ты не мучай… Пойдем… Надо идти…

– Мрак…

Веревка натянулась. Олег заплакал и пополз, потащил на рукахсвое тело с неподвижными ногами.

Мрак двигался, лишь изредка осознавая, что ползет по камням,на спине груз, который надо беречь, а сзади дергает другой груз. Его тоже надотащить, а когда невмоготу, останавливаться и подтягивать ремень руками.

Он не знал, сколько ползет: сутки, неделю или вечность. Всознании осталась одна гаснущая искорка: идти. Надо идти. Кто не идет – тотмертв. Кто не идет – тот сам мертв и мертвит других…

Но когда и эта искорка начала гаснуть, ему показалось, чтослышит голоса. Но голоса слышались и раньше в завываниях ветра. Как впризрачных видениях и сгущениях видел странных зверей, крылатых женщин икровожадных демонов.

Очнулся внезапно. Боль была такой острой и невыносимой, чтозакричал, завыл, вскинув голову. Но вместе с приходом боли с глаз упала пелена,а сама боль незаметно стихла, спрятала отравленные зубы.

Он лежал на спине в расщелине. Справа ввысь к темному небууходила каменная плита. Впереди стены смыкались, там глыбы выступалиоплавленные, с каменными сосульками. Кончики были острые и блестели, как зубы.

Он быстро повернул голову, поморщившись от боли. Несколькочеловек, полуголых, мокрых от пота, хлопотали над изгоями. Мрак закрыл глаза.Что бы ни случилось, кто бы ни были те люди, но хуже все равно быть не могло.Волхвы правы: надо идти. Идти, ползти, а когда нет сил даже ползти, тоухватиться зубами и подтащить себя хоть на волосок…

Второй раз он очнулся от ощущения, что стряслась беда. Ещене раскрывая глаз, почувствовал на руках тяжесть. Торопливо вынырнул иззабытья, осмотрелся, заскрипел зубами.

Он был прикован к стене. Шагах в пяти напротив был распятОлег. Руки в тяжелых цепях, обвисают в беспамятстве, но Мрак заметил, как ровновздымается грудь волхва. В двух шагах слева распяли Таргитая. Грудь егооставалась сплошной раной, живот в черных шрамах, но и грудь и живот былипокрыты коричневой коркой крови. Голова Таргитая свесилась на грудь, но он былжив, жив!

Мрак напряг мышцы, рванулся для пробы. Цепи лишь зазвенели,но он не собирался их рвать, даже глупо пробовать, – проверил себя. Кто бы ихни подобрал, но он сперва вернул их к жизни. Возможно, лишь для того, чтобыдопросить и убить, но это лишь говорит, что они попали к могучему магу… А Олегговорит еще, ученый дурень, что на свете не осталось других могучих!

Гм, впрочем, они не на свете, а под светом.

– Олег, – позвал он негромко, – Олег!

Голова Олега дрогнула. Мрак видел, с каким трудом волхвзаставляет себя вынырнуть из беспамятства. Веки задрожали, глаза открылисьотчаянные, зеленые до жути. Лицо его было обгорелое.

– Мрак…

– Ты знаешь, что случилось?

– Я ощутил себя намного лучше… тогда лишь понял, что насподобрали… Мрак, мы были уже за порогом жизни… Без магии не выбраться, но япочуял магию…

Мрак ощутил холодок, несмотря на жаркий воздух.

– Ты ж говорил, что магия здесь не работает!

Голос Олега был отчаянным:

– Магия живых… Но с ними был маг мира мертвых!

– Что хотят? Что ты узнал еще?

– Ничего…

Мрак кивнул на Таргитая:

– Что с ним?

– Он жив и даже сказал пару слов. Не могу повторить какие…Но сейчас он… конечно же, спит.

Послышались голоса. В сопровождении рослых стражей смертвыми глазами к ним шел, сильно хромая, обугленный человек. Черная коравместо лица, красный уголь вместо глаза. Из другой впадины вился сизый дымок,запах горелой плоти плыл в перегретом воздухе.

Дыхание остановилось в груди Мрака. Мардух тогда успелзакрыться рукой от стрелы с серебряным клювом, теперь из плеча страшно торчалчерный обугленный пенек. В груди великого мага зияла широкая сквозная дыра собугленными краями. Мрака передернуло, когда увидел сквозь нее стража, чтодвигался за спиной мага.

Таргитай пришел в себя, смотрел тупо, непонимающе. Когдасознание угасало, он лежал на снегу под ледяным ветром, теперь воздух горячий,как в Песках, камни раскалены. А вместо ледяной пустыни – жаркие накаленныескалы, странные люди.

Еще не понимая, где он и что с ним, Мрак сказал с фальшивымвоодушевлением:

– Мардух!.. Старый приятель!

Обугленный столб, что был когда-то Мардухом, остановилсяперед распятым пленником. Теперь это было тлеющее дерево, наполненное дымом ижаром. Правую глазную впадину закрывала черная кора, через левую Мрак отчетливовидел россыпь багровых углей. Пахло сладковато-горьким.